Мы любили. Часть 2

Категория: Традиционно

Часть 2

Наташка меня сейчас сторонилась. Не сказать, что мы поссорились. Мы обсудили, естественно, её расставание с девственностью. Она была этим горда до невозможности, а мне напротив всё происшедшее представлялось сплошной порнографией. Наташка покровительственно похлопала меня по плечу и объявила:

— Малая ты ещё, Полинка. Не созрела, девченка…

Наташка всюду прогуливалась сейчас с Артёмом либо со Светкой. Они шептались по углам и хихикали. А мне было страшно сиротливо.

Марьяна начала устраивать репетиции. Они держались общей кучкой, а меня в собственный круг не воспринимали. Да я и не рвалась. Мне до сего времени было постыдно встречаться взорами с Серёжкой. Мне казалось всё время, что он презрительно усмехается.

В тот денек репетиция завершилась ранее обыденного. Марьяна всех отпустила, а нашу пятёрку оставила прибираться в зале. Повелела не задерживаться, сдать позже ключи на вахту, а сама ушла. Я пошла за ведром и шваброй, а когда возвратилась, то увидела, что они вовсю пользуются моментом. Светка посиживала на крае сцены, а Евген, расположившийся меж её ляжек, изо всей силы вбивал собственный член в её влагалище. Он, сверкая нагим задом, отступал на шаг и с разгону вонзался в неё. Светка всякий раз издавала сладострастное: а-а-а… Она откидывала голову, извивалась. Её ноги лежали на плечах у Евгена, и всё содержимое промежности было на виду – скупая дырка и подёргивающийся клитор, который она собственной рукою трясла и теребила с остервенением.

Артём посиживал в одном из кресел зрительного зала. Наташка стояла перед ним на коленях и вылизывала его член. При всем этом она временами втягивала его в себя до самого основания, тёрлась губками о курчавую поросль у него в паху, позже медлительно выпускала. Левая рука у неё была засунута меж ног. Она что-то интенсивно проделывала у себя в трусах. Вот она простонала:

— Тема, я больше не могу…

Артём поднял её и насадил влагалищем на собственный восставший член, не снимая трусов, просто отодвинув неширокую полоску трикотажа меж ног в сторону. Они интенсивно задёргались.

Я схватила тряпку и ведро, ушла в далекий конец зала и стала мыть там пол. Они удовлетворились и собрались вокруг меня.

— Бедная Полинка ебётся со шваброй, — хохотнула Светка.

— Не боись, — произнес Евген. – Её там где-нибудь Сероватый ждёт, наверстают. Он тебя как ебёт, Поли? Раком? В подъезде на подоконнике?

Я не выдержала и яростно посмотрела на него.

— Оп-па! – воскрикнул Евген. – Так этот слабосильный что все-таки, так тебя и не распечатал? Это дело нужно поправить! Как вы считаете, девчонки?

— Я думаю, что пора, — такими словами кинула меня моя близкая подруга Наташка.

— Так, — распорядился Евген, — вы, девчонки, мойте далее, что она здесь начала, а мы с Темой облегчим однокласснице существование. Пошли во-он туда, за кулисы.

— Евген, — осторожно произнес Артём. – Не нужно.

— Да что ты поразмыслил? – усмехнулся Евген. – Не будем мы её насиловать. Так, раскочегарим чуть-чуть, — и добавил, обращаясь ко мне, — А если начнёшь дёргаться и кричать – выебу с особенной беспощадностью, сообразила?

Я кивнула, сделала прямо за ними пару шажков, а позже метнулась к двери. Я возлагала надежды, что они не будут догонять либо что в коридоре окажутся люди. Но в коридоре было пусто и полутемно, а Евген сорвался за мной как безумный. Он изловил меня уже у лестницы, пообещал мне прямо в ухо, что будет ебать меня всю ночь во все дырки, и поволок назад в зал.

За кулисами лежали спортивные маты, которые вытаскивали на сцену, когда выступали акробаты. На их и кинул меня Евген. Он навалился сверху и стал драть с меня одежку. Я извивалась и отталкивала его.

— Евген, кончай, — услышала я откуда-то глас Артёма.

— Я ещё не начал, — пропыхтел Евген и вдруг изо всей силы стукнул меня головой об пол.

У меня потемнело в очах и ослабли руки и ноги. Евген пользовался этим, задрал мне юбку на грудь, а колготки и трусы спустил до колен. Я закаменела от страха. А он внезапно осторожно провёл пальцем по моему животику. Я вздрогнула. Он принялся отрисовывать у меня на животике кружки и стрелы, равномерно подбираясь к самому секретному местечку. Некое время он поиграл волосами на лобке, а позже погрузил палец в промежность. К собственному стыду я ощутила приятную пульсацию, когда его палец стал поглаживать мой клитор и немного похлопывать по нему. Я изо всех сил сжала ноги. Евген засмеялся. Он развёл мои половые губки 2-мя пальцами и резко вставил меж ними 3-ий, оцарапав ногтем. Меня овладел реальный кошмар, я гневно начала вырываться, а он придавил меня своим телом и всё вонзал и вонзал в меня палец. Палец был прохладный и, наверняка, грязный.

Евген опять перешёл на похлопывание по клитору, но в сей раз никаких приятных чувств не появилось. Я зарыдала. А Евген потянулся к моим губам поцеловать, но голова его вдруг медлительно и тяжело, как будто против воли откинулась вспять. Я подняла глаза и обмерла от кошмара и стыда. Над нами высился Серёжка. Это он отдирал от меня Евгена, вцепившись ему в его длинноватые волосы.

— Сероватый, уйди, — глухо произнес Евген и воззвал. – Тема, убери его.

Артём заговорил со сокрытым наслаждением.

— Ну уж нет. Я тебя предупреждал – не трогай Полинку.

Евген вскочил и, на ходу поправляя одежку, понесся прочь. Серёжка деловито одёрнул мою юбку и протянул руку.

— Вставай, пошли.

Когда мы выходили из зала, Наташка вякнула:

— А дежурить?..

— Работай, — разрешил ей Сергей и схватил со стула мою куртку.

Мы шли молчком. Меня всё ещё трясло. Мы удалились от школы приблизительно на квартал, когда нас догнал Евген.

— А ну, притормози, Сероватый! Ты верно высчитал, что я не буду драться в школе, но некорректно решил, что я не буду догонять тебя на улице.

Позже случилась беспощадная стычка. При всем этом Евген был более мощный, более тренированный, более сытый. Поняв это, я отошла в сторонку, деловито и решительно распинала валявшиеся тут какие-то ящики, избрала рейку потолще, рванула. Палка подалась внезапно просто. Я чуть ли не свалилась. Удержалась на ногах, перехватила рейку поудобнее. А позже, вкладывая в удар всю свою ненависть, врезала Евгену по хребту. Он как-то удушливо крякнул и ишак.

— Отлично приголубила, — усмехнулся Серёжка. – Ну, и что с ним сейчас делать?

Из тени выступил Артём.

— Идите, ребята. Я помогу.

— Нет, стой, — начал было Евген.

Но Артём попросил его умолкнуть.

— С девчонкой ведь драться ты не будешь, правда?

Евген обязан был это признать. Тогда я кинула ему под ноги палку, и мы ушли.

Сергей никак не мог приостановить кровь, сочившуюся из носа. Не помогал ни снег, приложенный к переносице, ни запрокидывание головы. Около нашего дома он осмотрел себя и огорчённо вздохнул.

— Вот уродец, попортил мне одежку. Если я в таком виде приду домой, мать с разума сойдёт. Слушай, — обратился он ко мне, — вынеси какой-либо пятновыводитель…

Но я перепуганная его бледностью потащила Серёжку к нам домой.

Открыл папа.

— О как! – звучно произнес он и позвал. – Алина, иди сюда!

Прибежала мать, разахалась. И случилось то, на что я возлагала надежды. У родителей сработал проф инстинкт. Они у меня докторы. Серёжку вытряхнули из одежки, загнали в нос ватные тампоны и потащили нас обоих подкармливать. Серёжка попробовал отнекиваться, но мать его даже не услышала. Она просто ставила пред нами тарелки, чашечки, придвигала то хлебную плетенку, то маслёнку. Позже пришёл папа и увёл Серёжку в комнату, а мать взялась за меня. Я произнесла, что не знаю, кто на меня напал, а Серёжка вот выручил.

— Господи, какое счастье, что этот мальчишка случаем оказался вблизи! Либо не случаем? – спохватилась мать.

Я призналась, что не знаю.

— Какой прекрасный мальчишка, — внезапно и обидно произнесла мать.

Мать рассмотрела его сходу. А вот мне пригодилось бог знает сколько времени.

В тот денек папа отвёз Серёжку …домой на машине, как тот ни отнекивался. Возвратившись, он с удивлением уставился на меня и произнес:

— Хороший юноша. Умный, независящий, смелый. Ты где такового отыскала, Полинка?

— 10 лет в одном классе, — вздохнула я и сама же своим словам испугалась. 10 лет!

— Да? – произнес папа. – Никогда о нем не слышал на родительских собраниях.

— На родительских собраниях, — снисходительно объяснила мать, — молвят либо об отличниках, либо о двоечниках. А как я понимаю, этому мальчугану быть отличником просто некогда.

— Ну да, — подтвердил папа. – Он произнес, что живойёт только с мамой. Неполная семья. Два последних года подрабатывает, чтоб облегчить жизнь мамы. Занимается компьютерным дизайном. И ты знаешь, — папа невесело засмеялся, смотря на маму, — зарабатывает больше, чем я!

Я опешила. Не тому, что он работает. У нас многие зашибают деньгу, кто как может. А тому, как папа о нём произнес – практически что с завистью. Причём было видно, что зависть эта касается не количества средств, а чего-то другого. Папа и объяснил свои слова, так как и мать ощутила то же, что и я, и вопросительно смотрела на него.

— Он, похоже, очень профессиональный. Ему доверяют заказы очень приличных клиентов. Даже я знаю наименования этих компаний…

Мать вдруг счастливо засмеялась, сгребла меня за плечи и качнула туда-сюда.

— Смотри, Полинка, не наделай глупостей, — забавно произнесла она и добавила. – Как стремительно ты выросла…

На последующее утро мать всучила мне книгу, открыв которую, я густо побагровела. Там были описаны физиология мужчины и дамы. Этот институтский учебник я уже не раз потихоньку изучала. Но мать об этом не знала. Она порекомендовала мне кропотливо ознакомиться с содержанием раздела о противозачаточных средствах и задавать вопросы, если что-то неясно. Короче говоря, я получила официальное разрешение распоряжаться своим телом и собственной сексапильной жизнью.